Трое в подводной лодке, не считая собаки (СИ) - Страница 95

Саня с Гейнцем издалека любовались на народные забавы, до них доносились крики:

— А ну, дурка, удались борзо, не то харю раздроблю. Ишь боешница сыскалась! Я те в разбор съезжу, сверну салазки, — провопила одна баба.

Вокруг драчух сгрудились и пялились как завороженные — эко диво, девки бьются, — мужики, отвлекшиеся от своих дел. Послышались крики:

— Дай ей бухана!

— Рубани ей чушку!

Начали спешно подтягиваться резервы с разных концов деревни.

Гейнц пробормотал:

— Jebaleitung! Wie schwer ist es ohne Pistole in dem Dorf!

— Трилобиты, ага, — услышал его Саня, — жаль, коромысла в дело не пустили. Не знаю, почему.

Драка закончилась ничьей. Истины оппоненты, как и водится в таких случаях, не нашли, зато выпустили пар. Ну и развлечение, какое-никакое.

Кстати о наганах, тут же перескочила его мысль на замечание Гейнца, можно ведь попробовать? Бертолетку, слава богу, сделаем, а там и до унитарного патрона недалеко… Ну, накрайняк, просто капсюль сделать — уже прогресс, всё не чиркать кремнем под дождём. Добавим какой-нибудь флегматизатор, навроде толчёного стекла, слава богу, бутылки из-под водки ещё остались, и сделаем капсюли. Хотя, опять же подумал он, зачем нам капсюли? Мы же текстилем занимаемся.

— А в том цехе что? — всё-таки переспросил Костя, судя по всему, интересующийся не что, а кто в том цехе.

— Там ткацкие станы. Не ходи туда, там работа и детский сад. Хорошо, что печи стоят голландские, а то бы и жратву там варили. Работает три стана, хотя я планировал восемь! От незнания, да. Пять так и лежат разобранные в сарае. Так эти три жрут пряжу со страшной силой, от десяти до четырнадцати пудов пряжи в месяц каждый стан. Калашников уже всех своих приказчиков поодиночке в разные углы разослал, Трифона не отпустили на отхожий промысел, отправили по деревням. До Москвы уже добрались. Да и тут левые купцы уже стали появляться. Скупаем всё, что можно, всё в дело пускаем. И коноплю, и лён и шерсть.

— Как там наш алкоголик? — спросил Костя.

— Поначалу начал кудри заворачивать, так я ему пообещал, что ты скоро приедешь, рёбра переломаешь. Притих, перестал всякое фуфло везти. Как один раз ему оглобли развернули, так больше не выёживался.

— Надо будет к нему зайти, проведать добра молодца. Жена у него смачная, так и просится. Да и дочка вроде ничё.

— Ничё, — подтвердил Сашка, — особенного. Шерсть вообще никакая, только валенки катать и шинельное сукно делать.

— Это у неё что ли?

— Да нет, — мотнул головой Сашка, — я тебе про ткани, а у тебя одни бабы на уме.

— Дык… два с лишним месяца, прости господи, без женских ласк. Ну ладно, ладно, — ответил Берёзов, увидев, что Сашка к этой теме равнодушен, — давай про ткани.

— Вот, посмотри, поэкспериментировали. В дело пускаем всё, что привозят. П/ш сделали, основа лён, уток — шерсть. Но получается так ничего себе. Это из пробной партии.

Саня раскладывал перед Костей образцы тканей.

— Вот эта мяконькая, из него неплохо бы трусы пошить. А то я уж совсем поистрепался, — заявил Костя.

— Это да, это экспериментальное полотно. Щёлочь разрушает что-то там в льняном волокне, так она вот такая мягкая и получается. Ну а вот это парусина, чистая посконь, больше похожа на брезент. А вот тут и вообще мешковина. В общем, на складе у нас сейчас… Ты что явилась? — возмущенно спросил Сашка, когда увидел, что Акулина снова пришла во второй цех.

— Меня бабка Панкратиха послала, спросить, не надо ли чего барам, может чаю заварить?

— Надо, — сказал Костя, — вечером придёшь в баню, спину мне тереть!

Акулина пискнула и исчезла.

— Зря ты это сказал, — осуждающе сказал Саня. — На складе у нас около ста штук разных тканей. По сто двадцать аршин в штуке. Нет, здесь не дадут поговорить, ща пока все девки на тебя не посмотрят, не успокоятся. Пошли в дом.

Костя нехотя согласился. Они вышли на крыльцо.

— 13 алтын 2 денги за фунт табаку, 2 алтына 2 денги за трубку, — похвастался Костя, — настоящий табачок-с, не то что нынче в сигареты пихают. Держи, это я тебе лично привёз в подарок.

Они с наслаждением перекурили и зашли в дом. Поскольку Славка сразу же по приезду умчался квохтать вокруг Анны Ефимовны, так парни, после испивания настоящего кофия с сахаром, вышли ещё раз покурить на крылечко.

— У нас две стратегические новости, — по дороге сказал Костя, выпуская в небо замысловатый виток дыма.

— Начинай с плохой.

Костя поднял палец в небо и менторским тоном произнёс:

— Стратегические новости не могут быть или плохими или хорошими, потому что они стратегические. Хе-хе. Так вот. Старый хрен напросился на руководство экспедицией на Сахалин. Пока на Сахалин. Вот же подсуропил, все планы наперекосяк! И что ему шлея под хвост попала? Новость вторая — мы получили разрешения на всё, что просили, включая типографию. Генеральным цензором назначен Брюс, потому что никто больше в этом не понимает. Да, забыл сказать — можно печатать всё, всё, кроме духовной литературы.

— А что, в России есть какая-то иная? — хмыкнул Саня.

— Ну, остальное — учебники, календари, мемуары и планы завоевания мира. Но это не срочно. Деда в дорогу будем собирать мы. Отсюда вытекают новости помельче: А — мы стали поставщиками Адмиралтейства, в части снаряжения экспедиции. Б — нужно срочно готовить комплектацию. В — часть работ по Генплану переносятся на потом.

— Да, действительно. Я-то тут раздухарился… Планы составлял… Мечты лелеял.

— Тебе не надо будет делать всё. Погоди, вот приедет Григорич, привезёт бумагу от Апраксина, тогда можно будет нагибать и туляков, и Адмиралтейские мастерские. Нам, главное, иметь точные чертежи того, что мы хотим получить. А получить нам надо много чего. Фургоны, палатки, полушубки, валенки, накомарники. Полевые кухни, сани, лыжи. Энцефалитки, шапки-ушанки, рукавицы, шарфы. Сапоги, верёвки, штыри, карабины. Полевые печки, крупы, мука и сало. Я бы ни за что не впрягся в это дело, без нас сто лет жили, и ещё сто лет проживут. Но раз уж дед идёт, то надо его и снабжать по полной, чтоб не загнулся раньше времени во глубине сибирских руд. Я потом напишу списки. Из расчёта на сто пятьдесят рыл, с запасцем на непредвиденные обстоятельства.