Трое в подводной лодке, не считая собаки (СИ) - Страница 90

Общественное мнение, — не умозрительное газетное мнение, выдаваемое за общественное, — а настоящее, кондовое, без которого никакая жизнь в деревне невозможна, склонялось к тому, что Глашка зажила слишком красиво. И все, конечно же, искренне переживали за чужое счастье, ибо наш народ не может дышать полной грудью, пока у соседа всё хорошо.

Разведка донесла, что Глафира живет в совершенно барских условиях — в тепле, при свете, на таких, казалось, безразмерных площадях! Мыслимое ли дело — печь топится по белому! Корову Глафира не доит, свиней не держит, знает себе, ниточки подвязывает, экое дело, это все умеют. Бабы видели только внешнюю сторону процесса, поэтому возникал вопрос — за какие такие кренделя Глашке привалило такое счастье? Дело запахло бы остракизмом, но Глашка и так… Блокаду прорвала дочка Герасима — десятилетняя Марьянка, которая, во-первых, ещё была далека от политических раскладов, а во-вторых, здраво решила, что сидеть в просторном, светлом и теплом цеху гораздо лучше, чем в своей избе. Она попросилась к Глашке, та не отказала. Опять же, помощница, какая-никакая. Потом на чуть-чуть забежала компания отроковиц, насчёт погреться, а то на улице такой мороз!

Сашка, ясное дело, так же был далёк от деревенской политики, как и детвора, потому что крутился, в основном, в другом крыле рабочей избы. Там он начинал делать свою батарею, ещё не догадываясь, во что вляпался. Всё, в общем-то, было понятно. Теоретически.

Бормотал про себя:

— Нужно 19 вольт, это значит… э-э-э… ну, пусть будет э.д.с. 1,2 вольта, это значить… э-э-э… 15,8… ну пусть будет шешнаццать элементов. Минус потери на внутреннее сопротивление, при токе 4,74 ампера, это, значить… э-э-э-э… хрен его знает то внутреннее сопротивление… короче, надо делать двадцать элементов, а потом коммутировать, при необходимости. Допуск палюбасу плюс-минус десять процентов. Значить, от 17 до 21 вольта. Аккумулятор начнёт заряжаться, значит просадит хорошо.

Саня не заметил, как начал грызть ноготь. Привлекать Гейнца никак не хотелось. Всё в одиночку, тайком. Проводов нет, всё на шинах, вес батареи тянул на полста килограмм. Сане хватило ума сообразить, что в кислоте оставлять цинк нельзя, так что пришлось делать блок, чтобы вынимать батарею из одного бака, макать в другой, с раствором поташа, а только потом оставлять подвешенным в воздухе, для просушки. В конечном итоге он потратил на все эти телодвижения массу времени и сил, что подтвердило всем известный, но часто забываемый закон природы — всё просто только в представлении дилетантов. Но пока не попробуешь, не узнаешь. В общем, гемора оказалось гораздо больше, чем казалось вначале, и это — не считая поляризации, про которую Сашка, конечно же, забыл. Пришлось упражняться в ликвидации этой напасти. В целом, эта батарея была похожа на современные Сашке источники питания, так же, как и паровоз братьев Черепановых на «Locomotiv GT».

Цинк исчезал, оставляя на дне корыта черные мелкие чешуйки и какую-то муть. Это, видать, металл оказался такой условно чистый. М-да. Не то слово. Грязный цинк. И неизвестно, что теперь в растворе. Можно было цинк просто перегнать, но для этого оборудование нужно. Нужно, да. Тигли и всякая герметичная посуда, с термостойкостью до тысячи градусов. Или под вакуум с приёмной колбе? Как сложно жить. И всё равно что-нибудь придётся придумывать, рано или поздно появится руда, и придётся каким-то образом из неё добывать металл. Мысль крутилась и вертелась, как карусель, ровно до того момента, пока Саня сам себя не остановил. Нахрена нам вообще цинк? Мы, вообще-то, текстилем занимаемся. Цинк, конечно, полезное вещество, но не актуальное. Под серьёзное электричество нужно делать серьёзный генератор. А пока ноут поработает на том, что есть. Камень с души свалился. Цинк пусть себе растворяется, потом можно будет сделать более стабильный элемент Якоби, нечего пока добру пропадать, пусть ток выдаёт. Теперь же, для второго этапа модернизации Гейнца пришлось всё-таки привлекать. Тот принёс три свинцовые пластины и ещё куски пяти шин, что Саня ему заказал накануне.

— Ну что ты ещё тут такого придумал? — спросил Гейнц, отряхивая валенки от снега.

Первый шаг к получению чистых химических веществ почти что провалился, из-за непростительной слабости экспериментаторов. Зато биметаллический термометр, который размерами походил на суповую тарелку, работал исправно. Товарищ Фаренгейт, который нам вовсе не товарищ, и Реомюр, и многие другие, лепили что ни попадя, пока нормальному человеку по имени Цельсий, не пришла в голову правильная мысль. Начитанный Гейнц было начал настаивать, видимо из чувства ложно понятого патриотизма, на шкале Фаренгейта, но Саня его окоротил. То есть послал в самых простых выражениях и сделал человеческую шкалу. Чтобы подсластить пилюлю в целях торжества науки, назвал её шкалой Шумахера. Вообще, Гейнца последнее время постигли самые разные открытия, и всего лишь из-за одного цинка. Сашка даже начал опасаться, что от такого обилия новшеств у немца поедет крыша, но, как всем известно, Шумахер был немного философом и принимал явления природы со спартанским спокойствием.

Таиться дальше было уже невозможно, поэтому Сашка и пошёл на такой шаг, с разоблачением и материализацией. Впрочем, Гейнц вообще пока не видел ничего, кроме двух ящиков с непонятным содержимым.

— Электрический флюидый эфир и его последствия, — ответил Саня, — ты вот только скажи, ты во что веришь — в корпускулярную или коит… континуальную концепцию?

— Я верю в Господа, — ответил он, — но Декарта читал. Когда смог пристроиться придворным алхимиком, к герцогу… неважно к какому… его всё равно отравили. М-да. Хорошее время было, жаль недолго.