Трое в подводной лодке, не считая собаки (СИ) - Страница 66

— Ладно, — согласился Константин, — дадим, только немного. А то каждому платить, так и денег не останется. В смысле, на вино и женщин. Мне так проще в рыло дать, чем денег.

— Дашь ещё, какие проблемы. Как бумажка будет на руках, так сразу и дашь. Так, давайте уж сразу перейдем к пунктам два и три. Если уж ехать в Питер. Разрешение на гимназию, разрешение на типографию.

Анна Ефимовна молча просидела всё совещание, но потом, когда Ярослав закончил свои речи, произнесла:

— Вы собирайтесь покамест, а мы со Славой посчитаем, что нам будет потребно до лета потратить.

— Да, да, — поддержал её Слава, — бюджет накропаем, пока суд, да дело. В заключение хочу сказать, что в Петербург нужно попасть до февраля, пока Верховный Тайный Совет не создали. А то потом втрое придётся платить, хе-хе.

— Ну и хорошо, — ответил Костя, — мы тоже что-нибудь напишем. Ефим Григорьевич, надо бы с трофейными бумагами разобраться, может, что полезное придумаем. А что ты за гимназию затеял?

— А-а-а… тут такое дело! — ответил Слава. — Ну они, вообще-то, всякое образование на болту вертели…

— Слава! — возмущённо воскликнула Анна.

— Прости, к-хм… забили в смысле, болт, на всякое образование, дескать, раньше жили, и теперь проживём. Но есть подвижки, да, есть обнадёживающие сигналы. В общем, я им на пальцах объяснил, что каждому не под силу держать трёх учителей, но сообща получат достойное образование. Ну и Сашкина репутация тоже кое-чего значит.

Когда к старику Романову пришли первые ходоки с просьбой переуступить контракт Шубина, Слава сделал стойку. Когда пришли вторые и третьи, он сообразил, что популярность Шубина растёт день ото дня, он один, а помещиков много, и сразу включился в работу. Он проявил недюжинные способности агитатора за процветание народного образования. Некоторые соседи долго не могли понять, почему они пожертвовали на начальную уездную школу денег, если дети их уже давно выросли, а внуков пока не ожидалось. Но противостоять всем тонкостям Славиных логических построений не могли. Он многозначительно водил пальцем справа налево, и весьма, весьма убедительно говорил, что вопрос с разрешением на школу вообще не стоит, потому что это привилегированное учебное заведение для дворянских детей, а вот если уважаемые господа захотят, то можно будет вести речь и о гимназии! Но и с гимназиумом практически решён. Ну, остались мелкие шероховатости, а так вообще, бумага практически в кармане. И даже прозрачно намекал на некие обстоятельства, весьма деликатного свойства, разглашать которые, в силу их принадлежности персонам очень высокого ранга, никак не сообразуется с понятиями дворянской чести, и что благодарность не преминет настичь все участвующих в этом мероприятии лиц. Слабым утешением потраченным деньгам было обещание внести их фамилии на бронзовую мемориальную доску, на которой будут высечены имена всех жертвователей.

— Слава у нас гений, однозначно. В смысле гений чичиковщины и хлестаковщины. Я его иной раз слушаю, а рука сама тянется в карман за деньгами, пожертвовать на богоугодное дело. Славка может убедить в чём угодно даже самых косных ретроградов.

— Ты насчёт хлестаковщины поосторожней. Не посмотрю, что я интеллигентный мужчина, могу и кочергой огреть!

— А ты не пробовал деньги просто так брать? — спросил Костя, — на помощь голодающим Зимбабве или на устройство приютов для бездомных кошек?

— Я что, совсем идиот, что ли? Надо ж хоть какую-то совесть-то иметь!

— Ни одно доброе дело не останется безнаказанным, зуб даю. Ты бы лучше акционеров в наше дело привлекал.

— Нет. Это, извини, совсем другой коленкор. Собрать деньги на школу — это одно, а вот работать со всякими непроверенными людьми — это другое. Тут осторожность нужна. Нет, я пробовал. Но, прикинь, у всех будто одна мысль в голове — про триста процентов годовых, и, главное, ничего делать не надо. Нет, я не хочу разочаровывать людей, они же потом, как их ожидания не оправдаются, с говном нас съедят.

— К-хм… — сказал Костя, — интересная мысль про триста процентов. К-хм. Известная всем схема в чистом виде, надо будет потом… Но вы не отвлекайтесь, не отвлекайтесь, господа.

— Ну и ещё одна немаловажная деталь: нынешний народ органически неспособен работать в компаниях. Проверено на практике, и хорошо, что не нами. При первом же удобном случае норовит вывести капиталы из дела, или, того хуже, начинает делить основные средства. Ну их нафик, теперь и сами справимся, с такими-то деньжищами.

Те деньги, что привёз Константин, всех нормальным образом воодушевили. Казалось, все препоны позади, только надо немного поработать, и оно всё само образуется. Главное, есть деньги.

Встреча с купцом началась с того, что Костя сразу расставил все акценты в нужном месте. Пару раз промахнулся, уж больно увёртливым оказался купчишка. Но, в конце концов, прижал его в углу двора.

— Я тебе щас вломлю, до конца жизни кровью ссать будешь, — пообещал Костя, но врезал всё-таки по печени, а не по почкам.

Козьма Никитич пребывал в весьма подавленном настроении, его организм ещё не оправился от длительных упражнений с алкоголем. Печень его, тем более, перенесла за эти дни многое, оттого Костин удар пришёлся во второе, после головы, самое болезненное место.

— Ты кого обидел, знаешь? — вопрошал Берёзов, но Калашников лишь мычал и мотал головой. — Ладно, убивать тебя сегодня не буду, давай, встречай гостей, как полагается. Стол там накрой, щамы водочки с тобой выпьем и помиримся.

Он крикнул Славке и Гейнцу, которые с опаской вошли во двор: